Златоуст. Новости

По свидетельству литературоведов, именно так хотел Василий Шукшин первоначально назвать свою повесть-сказку "До третьих петухов". Спектакль по повести главный режиссер "Омнибуса" Б. С. Горбачевский и труппа вынесли на суд златоустовских зрителей к 85-летию театра.

Откровенно зрелищная, новая работа обладает, бесспорно, немалыми сценическими достоинствами. Начнем с того, что возвращение к классике русской прозы прошлого века само по себе показательно. Фантастическая история, будто бы произошедшая в одной библиотеке как-то после окончания рабочего дня, интересна не только почтительно-насмешливой пародией на известные сюжеты, на хорошо знакомых по сказкам и русской классической литературе героев, на одну волшебную ночь покинувших книжные полки.

Наблюдательность Шукшина - злая, не пропускающая малейшей нравственной червоточинки - помогала и помогает сегодня хорошо разглядеть, "что такое хорошо и что такое плохо" в действительности. Режиссер вооружился текстом повести, чтобы показать горожанам, как совершенно современны душевная боль и праведная злость автора. Ведь, думается, непримиримость Василия Макарыча, его умение воочию показать неприглядность пороков и ныне очень ко двору.

И сегодня мы, вслед за Иваном, часто решаем для себя вопрос: быть со всеми и как все или быть изгнанным и остаться собой? "Что с нами происходит? - рефреном звучит в спектакле вопрос. - Надо что-то делать!" Но что, и, как Иван, мы не знаем, хотя ищем выход. "Надо укрепиться и терпеть, ибо это за грехи наши", - говорят монахи. Но главный герой не согласен, он требует активности: "Нам бы не сидеть, не рассиживаться!". В постоянном столкновении жизненного и нравственного опыта, столь необходимого молодому поколению, и происходит развитие спектакля. Б. С. Горбачевскому, который делал инсценировку повести, на мой взгляд, удалось не упустить важного: сохранить в своей трактовке обостренное чувство правды, которое корнями упиралось в этический опыт народа. И когда по ходу действия правда попирается, зритель испытывает катарсис - страдание, дающее очищение. "Нравственность есть Правда. Не просто правда, а - Правда. Ибо это мужество, честность, это значит - жить народной радостью и болью, думать, как думает народ, потому что народ всегда знает правду", - говорил Шукшин.

Весь свой поход Иван мучительно приближается к постижению праведного. Он отказывается от справки-липы, которую ему предлагают черти.

Но первым испытанием для главного героя стала встреча с Горынычем. У героя Шукшина это его первое отступление перед злой силой, первое унижение, которое выпадает на пути "за справкой". "В душу как вроде удобрение свалили, - грустно сказал он. - Вот же тяжко! Достанется мне эта справка..." Пережитое унижение оборачивается новой силой взрыва, и Иван, не обращая внимания на предупреждение Медведя, отправляется к чертям. Увы, Иван часто пропускал мимо ушей мудрое "Ванька, смотри!" Ильи Муромца, который сердцем чуял его беду.

Но встреча с чертями оборачивается и новым унижением, и новым "грехом на душу". Иван учит бесов, как проникнуть в монастырь. Эта сцена замечательно удалась актеру Вячеславу Борисову, исполнившему роль Ивана. "Эх, справочка! - воскликнул он зло и горько. - Дорого же ты мне достаешься! Уж так дорого, что и не скажешь, как дорого!"

Важное место и в повести, и в ее воплощении на сцене занимает гротесковый образ Мудреца (Заслуженный артист РФ Юрий Чулошников). Мудрец - это определенный социальный тип, паразитирующий на уважительном отношении к науке. Он "имеет" власть, не снившуюся никакому фантасту - может "разрешить" вулкану извергаться или считать "недействительным" любой факт. В исполнении Чулошникова Мудрец капризно гениален, склонен к демонизму - высшей точке зла. Однако его мелкотравчатая суетливость резко проступает через интеллектуальный грим. Недаром те, кто стоит поближе к Мудрецу, не испытывают перед ним никакого священного трепета. Черт еще выказывает нарочитое почтение, но очевидно, что в компании молодых "джинсовых" лоботрясов, в которой развлекался Мудрец, его ни в грош не ставят. Здесь Мудрец не более как шут.

Успешно показана и эта самая компания, надо полагать, имеющая претензию считаться "элитой", "сливками общества", Молодые люди отчаянно звереют от скуки. И это не игра, которой соблазняются поначалу. Это, действительно, страшная скука, вызванная разъедающей душу пустотой. Мудрец привел Ивана в компанию современных бездельников, чтобы с его помощью рассмешить Несмеянушку. А когда ему это не удалось, пустился "на очень и очень постыдный выверт" - решил сделать Ивана посмешищем, унизить его. Но тут впервые Иван выходит победителем, и, пока молодежь ищет у Мудреца "лишнее ребро", забирает печать.

Вроде бы цель достигнута: добыта не справка даже, а знак власти Мудреца-печать. Но счастливым концом сказка не завершается: Иван - отнюдь не торжествующий победитель, а добытая печать оплачена дорогой нравственной ценой.

Шукшин отправляет своего Ивана в обратный путь, чтобы он прошел той дорогой, по которой шагал к Мудрецу. Иван еще раз должен понять, что оставил после себя, безоглядно исполняя чужую волю - стремясь к справке. Когда он приближается к монастырю, то слышит разудалую песенку чертей. "Эх-а! - сокрушался Иван. И даже заплакал.
- Сколько же я на душу взял... За один-то поход. Как же мне тяжко!" Уже не хорохорится, не ерничает, не вскидывается по-пустому Иван, а начинает понимать, что терпением ничего не изменить, не выстоять в борьбе с бесовской силой. Надо что-то делать!

Дочь Бабы Яги, играючи спеленавшая и предавшая главного героя, - еще один опыт, показывающий бессилие бесхитростного перед хитростью и интригой. Иван возвращается в библиотеку кругом виноватый, униженный и снова взрывается: "Нам бы не сидеть! Не рассиживаться бы нам!". Не ждать, пока "энергичные" мудрецы, хамы, бесы и прочая не заполнят наши души...

Спектакль, к счастью, стал парадом немалого числа прекрасных актерских работ, "прозвучали" и роли "новичков", недавно примкнувших к труппе. Великолепна круто вписавшаяся в рыночные обстоятельства, знающая себе цену мастерица народной речи Баба Яга (Ольга Зацепина). Достойный партнер неугомонной мамаши - раскованная, жизнерадостно безнравственная дочь (Ольга Виноградова). А как впечатляет Черт (Максим Фаустов)! Его интонационная палитра богата, движения изобретательно изящны, реплики колки. Хороши и обстоятельный Медведь (Заслуженный артист РФ Александр Антонов), и убедительный Илья Муромец (Игорь Вершинин), своим знаковым "Ванька, смотри!" помогающий Ивану сохранить свою душу, несмотря на все поражения.

Но незавершенность преображения повести в спектакль просматривается в значительном ослаблении противостояния добра и зла; столь пронзительно обрисованного талантом Шукшина. Увы, ответы не на все вопросы, поставленные в начале, дает спектакль.

Хотя отдельные моменты, показывающие, как непросто, как трагично протекает это вечное противостояние, бесспорно, удались. Один из самых ярких - это, повторю, проникновение нечистой силы в "монастырь святорусский", обезоруживание Стражника песней. Шукшин писал: "Здесь надо остановить повествование и, сколь возможно, погрузиться в мир песни. Это был прекрасный мир, сердечный и грустный. Звуки песни, но сразу какие-то мощные, чистые, ударили в самую душу. Весь шабаш отодвинулся далеко-далеко; черти, особенно те, которые пели, сделались вдруг прекрасными существами, умными, добрыми, показалось вдруг, что смысл жизненного существования не в шабаше и безобразиях, а в ином - в любви, в сострадании... Песня лилась, рвала душу, губила суету и мелочь жизни, звала на простор, на вольную волю. А черти шли и шли в пустые ворота". Этот эпизод удался Горбачевскому практически так, как, должно быть, видел сцену автор.

Словом, "До третьих петухов" - работа непроходная, во многом удавшаяся, справедливо заслуживающая зрительское признание. Знаю, что Борис Сергеевич имеет обыкновение до последнего "отшлифовывать" свое детище. Значит, снова будет, как у Шукшина, на последней странице своей повести сказавшегo: "Будет, может быть, другая ночь... Может быть, тут еще что-то произойдет..." Будем надеяться. Все вместе: и таланты, и поклонники.

А. ТРУБИНА.
"Златоустовский рабочий"
29.10.2005

Абажаю эту постановку. жаль только, что уже целый год и даже больше не могу ее увидеть. от всех поклонников этого спектакля прошу- ВЕРНИТЕ ЭТУ КРАСОТУ. Отдельное спасибо Максиму Викторовичу Фаустово за постановку восхетительного, захватывающего дух танца. и конечно благодарю режиссера Бориса Сеогеевича Горбачевского за этот спектакль!